|
ПОСВЯЩЕНИЯ ГЕНЕРАЛУ П.Н. ВРАНГЕЛЮ
Николай Кудашев Генерала Врангелю
По всей России «сарынь на кичку», В разгуле бунта, толпа ревела. Нас было мало на перекличке, Когда собрались под стягом белым.
Без отпеванья и без погоста, Росли могилы безумно смелых… Под грохот пушек, под рёв Норд-Оста Мы покидали свои пределы…
Минули годы, померкли дали, Но в наших душах надежда тлела, Мы жили думой о генерале, Мы ждали зова – «Орлы – за дело».
Осиротели Твои орлята. Наш вождь скончался в стране далёкой. Красиво кончен удел солдата, Борьбы неравной и одинокой.
Его не стало по воле Бога… Мерцают свечи на панихиде… Как рано умер, ведь нас не много И мы гонимы в своей обиде.
Ещё в России «сарынь на кичку» Кричат, как прежде осатанело. Кто соберёт нас на перекличку? С кем в бой ударим под стягом белым?
Генерал Шинкаренко. (Н. Белогорский) Генералу Врангелю.
Два штандарта в вашем тесном кабинете, В сонных складках шёлка память славных дат. Помните ли жест на конном стилизованном портрете? Вам теперь осталась лишь любовь израненных солдат.
Вы ходить любили быстрыми шагами, — Но теперь так много заповедных черт. Палубу тюрьмы так много раз измерили вы сами: Ваш, Корнилов был куда просторней; он ушел в Бизерт.
Помните ли ночь с кострами над Червленой? Божьи звезды в небе с звездами ракет? Площадь и собор? Привет Царицынской толпы влюбленной? В дни побед вы были все такой же как теперь, — аскет.
Помните дни мая, выход наш из Крыма? Как за поездом бежали казаки? А теперь, мечта Архистратига скрылась в клубах дыма. За чужой неласковой оградой Русские полки.
Ваши казаки под стражей сенегальцев, И Корниловцы в тоскливых лагерях. Но с тех пор, как ваша армия — лишь армия скитальцев, Даже Русский ветер скован и не смеет дуть в степях.
И в тот скорбный миг, когда вас победили, Вашей родины окрепли кандалы; И свобода умерла в тот час, когда морские мили Начали считать вы, глядя на соленые валы.
Как я жду, чтоб ваша армия воскресла? Конница пойдет, удилами звеня; Вы оставите каюту и привинченные кресла, — В поле так весенне, — сядете вы снова на коня...
А пока штандарты в вашем кабинете. Спит и не проснулась память славных дат. И живет лишь жест на конном стилизованном портрете ... Вам осталась лишь любовь израненных солдат.
ЕЛЕНА СЕМЁНОВА Генерал Врангель
(Из цикла «Белый Крым)
"Господи, как тяжело..." - Вздохом в пустынном зале. Что было свято, светло, Бесы, глумясь, растерзали...
Перед войсками - прямой, Сам, точно знамя Победы. Будет ещё час иной... Русь не исчезнет без следа...
Каждое слово - звеня - В тысячи душ надеждой. Рыцарь, герой, вождь, броня, Где ни единой бреши...
Руку - на рукоять (Жестом привычным) кинжала. Слушай же, Белая Рать, Белого Генерала!
Взор светлых глаз - горит Верой неугасимой. Истина победит! Белою станет России!
Гордой главы оборот. Голос (поверх всех) резкий. Перед войсками идёт В вечной своей черкеске.
Грянут: "Ура!" - ему. Он и теперь - победитель... Белая Русь, не к нему ль Вопль твой в предсмертном наитье?
Воинов своих проводил, С отчей землёю простился, К небу глаза обратил И про себя помолился.
Боли не выдаст чело... Кровью в душе разольётся. "Господи, как тяжело!" - Раз лишь чуть слышно прорвётся…
Павел ИВАНОВ-ОСТОСЛАВСКИЙ
Врангелевцы Умирала старая Европа, Постепенно превращаясь в прах На соленых топях Перекопа, Под водой кровавой в Сивашах.
Катастрофа совершалась зримо, Смерть была единой госпожой На просторах выжженного Крыма- На земле и нашей и чужой.
И под вопли разъяренной стали, Под ужасный орудийный вой Воины, сражаясь, умирали За Россию на передовой.
Шли вперед, исполненные веры, Шли на смерть под громкое «Ура», И князья, и просто офицеры, И солдатский люд, и юнкера.
Царствовала смерть по белу свету, Кровью наполнялись Сиваши, И, конечно, там- средь павших где-то Затерялась часть моей души…
* * * * *
Белый воин Я лишь отзвук пройденных столетий. Я погиб- и вот моя душа Вдруг воскресла в белизне соцветий Пышных трав у края Сиваша.
Я погиб под звуки канонады, Грудь мою насквозь пронзил металл В миг, когда поднялись в бой солдаты, Защищая наш Турецкий вал.
И теперь здесь- на краю планеты- Я лежу средь девственных степей, Видя сны в ночной тиши до света, Вспоминая были прошлых дней.
Вижу ночи черные глазницы, Что латышской мушкой сверлят лоб, Вижу будто бы горят зарницы, Светом обозначив Перекоп.
Вижу неба черные просторы, И, как будто даже наяву, Полосы родного триколера- Русский флаг, несущийся во тьму.
Слышу, будто ветра литургии, Что летят из мутной темноты, Все поют и плачут о России У последней столбовой версты.
Николай ТУРОВЕРОВ
Перекоп Родному полку 1 Сильней в стрёменах стыли ноги, И мёрзла с поводом рука. Всю ночь шли рысью без дороги С душой травимого волка. Искрился лёд отсветом блеска Коротких вспышек батарей, И от Днепра до Геническа Стояло зарево огней. Кто завтра жребий смертный вынет, Чей будет труп в снегу лежать? Молись, молись о дальнем сыне Перед святой иконой, мать!
2 Нас было мало, слишком мало. От вражьих толп темнела даль; Но твёрдым блеском засверкала Из ножен вынутая сталь. Последних пламенных порывов Была исполнена душа, В железном грохоте разрывов Вскипали воды Сиваша. И ждали все, внимая знаку, И подан был знакомый знак… Полк шёл в последнюю атаку, Венчая путь своих атак.
3 Забыть ли, как на снегу сбитом В последний раз рубил казак, Как под размашистым копытом Звенел промёрзлый солончак, И как минутная победа Швырнула нас через окоп, И храп коней, и крик соседа, И кровью залитый сугроб. Но нас ли помнила Европа, И кто в нас верил, кто нас знал, Когда над валом Перекопа Орды вставал девятый вал.
4 О милом крае, о родимом Звенела песня казака, И гнал, и рвал над белым Крымом Морозный ветер облака. Спеши, мой конь, долиной Качи, Свершай последний переход. Нет, не один из нас заплачет, Грузясь на ждущий пароход, Когда с прощальным поцелуем Освободим ремни подпруг, И, злым предчувствием волнуем, Заржёт печально верный друг.
Крым
Уходили мы из Крыма Среди дыма и огня, Я с кормы всё время мимо В своего стрелял коня. А он плыл, изнемогая, За высокою кормой, Всё не веря, всё не зная, Что прощается со мной. Сколько раз одной могилы Ожидали мы в бою. Конь всё плыл, теряя силы, Веря в преданность мою. Мой денщик стрелял не мимо, Покраснела чуть вода… Уходящий берег Крыма Я запомнил навсегда. |
